Гилли — иждивенец? Мартин нахмурился еще больше. Он восхищался отчимом и уважал, да и любил его, но всегда ощутимо сознавал, как далек сам от тех идеалов, на которых этот кроткий, неотмирный человек основал свою жизнь.

— Так или иначе, — продолжил Гилли, — в конечном счете я позвонил по телефону этой фирмы, и они сказали мне, что делать: послать им чек на пять тысяч фунтов, а они, в свою очередь, отправят мне подтверждение и ежемесячные отчеты, показывающие состояние моих инвестиций. Они также сказали, что пошлют мне документ с указанием, куда мои деньги будут вложены.

— А они случайно не сообщили тебе, как они собираются обеспечить такую фантастическую скорость роста прибыли от инвестиций? — Мартин задавал вопросы с ужасным, зловещим спокойствием.

— Они сказали, что среднему человеку этого не понять и что из-за всех изменений, продолжающихся на некоторых внешних рынках, там имеются хорошие возможности для тех. кто знает, что делать…

— Действительно, и они, движимые великодушием, готовы разделить эти возможности с любым, кто ответит на их объявление. Так, по-твоему? Добренькие дядечки дадут кучу денег всем маленьким глупеньким мальчикам просто так, из любви к искусству?!

— Я… плевал на их побуждения. — Гилли чувствовал себя, словно один его предок перед судом Кромвеля; он отвечал с достоинством приговоренного к смерти, и румянец на его лице сменяла бледность, чтобы потом щеки вспыхнули снова. — О, я знаю, что не должен был этого делать, но профессор Шредер сказал мне: если я оплачу еще один год, то получу дополнительную квалификацию в США, после чего стану лучшим из выпускников. Я хотел просить его оставить меня в Оксфорде, но он уже велел мне подготовить исследования для серии лекций, которую он собирается прочесть в Америке. Бог знает, почему он выбрал меня. Мои познания…

— Он выбрал тебя по той же самой причине, что и тот инициативный предприниматель, твой финансовый гений! Потому что ты — Гилли. — Мартин сказал ему это с прохладным сарказмом. — Итак, продолжим. Пять тысяч фунтов ты взял в банке, отдал их проходимцам. И потом?

— Первые два месяца все шло как по маслу. Я получал отчеты с зафиксированным в них великолепным доходом с моих инвестиций. Но на третий месяц они ничего не прислали, тогда я позвонил по их номеру, но мне сказали, что никакой фирмы там нет.

Он выглядел настолько озадаченным, что при других обстоятельствах Мартин не удержался бы от смеха над наивностью брата, но теперь смеяться было бы грешно. Перед ним сидел молодой человек, преднамеренно и подло освобожденный от пяти тысяч фунтов проницательными мошенниками. Мартин сильно сомневался, что кто-нибудь из людей его поколения мог бы попасться на такую дешевую приманку.

— Забавно, — было единственным его комментарием.

Гилли поднял глаза и пробормотал:

— Я знаю. Знаю, о чем ты думаешь, но… Сначала я подумал, что это ошибка. Я написал по адресу, откуда приходили отчеты, но мое письмо возвратилось. «Адресат выбыл». И с тех пор…

— С тех пор твой гениальный инвестиционный менеджер растаял в воздухе как дым? — сухо предположил Мартин.

— Мне действительно жаль, Мартин, я должен был сообщить тебе… что мне не хватает денег даже на оплату последнего года учебы, но теперь… Лучше не брать это в голову и…

— Сколько стоят эти остатки твоего проживания с обучением? — спросил Мартин, уже доставая чистый бланк.

Гилли неохотно сообщил ему.

— А год в США? И я хочу знать действительную стоимость всего этого. Пожалуйста, Гилли, полную стоимость! Не изображай из себя гордого нищего, это пошло.

Гилли, сделав над собой усилие, подлинной мукой отразившееся на его лице, назвал Мартину нужную сумму.

Так много денег Гилли еще ни разу не просил, он задохнулся от стыда и до самых корней волос залился краской.

— Нет, Мартин, я не могу. Это слишком, слишком много… Я…

— Ты берешь чек и точка. — Мартин был тверд. Поглядев на часы, он добавил небрежно: — Между прочим, я решил, что тебе нужен новый автомобиль. Вот ключи. А старый оставь под окнами, я распоряжусь им.

— Новый автомобиль? Помилосердствуй, Мартин! Моя малолитражка мне прекрасно подходит, — возразил Гилли.

— Тебе — да, но отец не становится моложе. Я знаю, как он ожидает твоих визитов домой и как волнуется, а это ему вредно. Он будет чувствовать себя гораздо счастливее, если узнает, что ты ездишь на безопасном автомобиле, а не на цистерне, заправленной зажигательной смесью.

Гилли принял и набор ключей — его старший брат давил на него. Спорить с Мартином бессмысленно, это он знал по опыту. И пришлось даже выдавить улыбку благодарности.

Дверь за братом закрылась, Мартин подошел к окну и задумчиво посмотрел во двор. Инфантильность младшего брата всегда немного ставила его в тупик. У него самого энергии хватило бы на десяток мужчин. Мартин родился лидером, он обладал той волшебной силой повелевать, которой, как он знал, никогда не будет у Гилли, независимо от того, сколько академических квалификаций тот получит.

Наконец Мартин оторвался от созерцания серых камней, поросших мхом, отошел от окна, сел в кресло и углубился в изучение маленькой папки с «отчетами», которую принес с собой Гилли. Он мог бы проверить номера счетов фирмы, конечно мог, но отлично знал, что они будут или фиктивными, или уже аннулированными. Одно из двух. Эта разновидность мошенников не блещет разнообразием методов.

Боже, кто бы мог подумать, что молодого человека с незаурядными умственными способностями, каким является его брат Гилли, так легко одурачить! Ведь с первого взгляда ясно, что вся эта фирма — туфта. Деловая пресса устала предупреждать о подобного рода компаниях! Впрочем, братишка ведь изучал классические произведения, но вряд ли он хотя бы два раза за свою жизнь держал в руках финансовый журнал. Так почитал бы о пройдохах у Аристофана или Еврипида, черт его подери!

Гилли — истинный сын своего отца. Тот так же наивен и так же безнадежно не от мира сего. Раньше он преподавал в затерявшейся в городских джунглях школе, где и сам Мартин когда-то учился. Мартин еще мальчиком понял, что его мать имела в виду, когда коротко объяснила сыну причины, по которым она приняла предложение Брендона: она чувствовала, что он нуждается в ней, в ее защите и заботе.

Мартин все еще помнил, как некоторые из мальчиков насмехались и дразнили его, потому что их юродивый учитель английского был теперь его отчимом, но Мартин быстро отучил их от шуток на свой счет. Он был крупным и сильным мальчиком, слишком сильным для своего возраста, да и языка его многие побаивались даже больше, чем кулаков.

Мартин неплохо усвоил уроки выживания, которые получил в детстве, и они пригодились, когда он занялся серьезным бизнесом. Но вот теперь, отойдя от дел, он, кажется, расслабился.

Он встал и вернулся к окну. Внизу, до самого города, тянулись холмы Йоркшира. Каменный фасад поместья, как он именовал свой дом, дышал холодным величием.

Выбросить из головы этих негодяев? Хорошо бы! Но негодяи посмели обмануть его брата, а значит, и его. Этого Мартин не мог им простить.

Он посмотрел на «отчеты». Мартин подозревал, что эти братья Харрингтон, кто бы они ни были, в настоящее время находятся вне досягаемости; обычное дело в таких аферах. Но упорство и жажда возмездия, так свойственные Мартину, не позволяли ему сидеть спокойно и по меньшей мере хотя бы не попытаться разыскать мерзавцев.

Теперь, когда он продал свой бизнес, время стало его собственностью. У него, конечно, имеются некоторые обязанности. Забота о родителях, например. Он также принимает энергичное участие в работе местного колледжа, который сам и основал и в котором преподает молодежи основы отраслевого экономического развития — и не только молодежи, но и взрослым мужчинам, попавшим под сокращение или ищущим новую работу.

Проект отнимал львиную долю времени, на игры в сыщика его просто не оставалось. Все поверили ему: и учителя и ученики, и он не жалел для них сил. Мартин понимал, что это еще одна возможность поддержать чахнущую экономику графства, подпитав ее молодой и квалифицированной рабочей силой.